26 ноября 2019 годаЛечить зубы в разгар лета
По стоматологической карте в западных фильмах детективы определяют личность потерпевшего,
если тот уже никогда не сможет идентифицировать себя сам. Попросту говоря, помер
и, как зовут, не сказал. Представляете, как живут в буржуазном обществе, что даже
такая информация систематизирована!
В моей же медицинской карте сплошные прорехи. У меня или нет зубов, или они все
в идеальном состоянии, потому что одна единственная запись о лечении «восьмерки»-
сверху — слева ни о чем не говорит. Это действительно было ни о чем. Я посетила
городскую стоматологическую клинику в разгар лета, была суббота, и выбирать врачей
не приходилось — один дежурный: так что нужно было отдаться ему, что я и сделала.
Стоматолог попросила открыть рот пошире и громко спросила, что меня беспокоит.
Я открыла и закрыла рот, чтобы с усердием школьницы описать свои проблемы. Муниципальная
докторша, выслушав мои жалобы, приступила к лечению. Бормашина была довольно старая,
но когда болит зуб, уже не обращаешь внимания на такие мелочи. По крайней мере,
в самом начале. Но через пару минут появляется ощущение, что вместо сверла в твоей
ротовой полости «поселилась» бригада гастрабайтеров с отбойными молотками, которая
сверлит четвертый час подряд, и тогда возникает только одно желание — ретироваться.
Но приходит осознание, что «дупло» почти высверлено, а с ним, как известно, особо
не побегаешь. Нужно смириться! С грустью на лице я посмотрела на врача. Она энергично
отодвинула от меня бормашину и, попросив открыть рот пошире, приготовилась ставить
пломбу. «Выбирай, какую», — на правах хозяйки спросила она. Вопрос был на засыпку
— как будто я разбираюсь в пломбах! Естественно, не цементную, импортную, подходящую
по цвету и качественную, чтобы стояла долго, как это иногда бывает. Но прежде
чем ставить пломбу, нужно было удостовериться, что зуб не болит. А мой болел,
как последний псих, возмущался и чего-то требовал. Я сообщила об этом врачу —
она отреагировала на это легкомысленно: поставила временную пломбу и отпустила
меня, свою пациентку, на три дня, чтобы потом завершить свою немыслимую терапию.
По дороге домой мой зуб разболелся еще сильнее, так что пришлось заходить в аптеку.
Я спросила у фармацевта что-нибудь от зубной боли и от головы. Она ответила, что
от головы знает только одно средство, но в аптеке оно не продается. Вспомнив о
гильотине, я улыбнулась и, купив таблетки, продолжила свой путь домой. Чтобы пить
лекарства и думать о стоматологе всякие гадости, потому что два дня зуб ныл и
дергал меня за ниточки (нервы). Затем боль поутихла. Я отправилась на повторный
прием — коней ведь на переправе не меняют, так и стоматолога во время лечения.
Через час у меня в зубе уже стояла постоянная пломба. Показав в зеркало свое
произведение искусства, докторица осведомилась, все ли меня устраивает, и мы попрощались.
Не надолго — навсегда. Зуб реагировал на все, что можно, и на приеме у частного
дантиста через три месяца я подняла эту тему. Частный доктор спросил, как давно
мне ставили пломбу и, услышав, что несколько месяцев назад, очень удивился. Такта
ему было не занимать, он не сказал о своей предшественнице ни слова, занялся санацией
моей ротовой полости со всеми вытекающими отсюда последствиями: удалением нервов,
пломбированием каналов и зуба.
Заводили ли мне в той клинике медицинскую карту, не помню. Потом были еще другие
«стоматологички». Частные доктора просили меня делать рентген, назначали лечение.
Одни выполняли свою работу со всей ответственностью, другие делали тяп-ляп, так
что приходилось, в конечном итоге, переделывать зубы в другой клинике. Но общей
картины, что, где и как мне лечили, не вырисовывалось. Никакой ответственности,
естественно, за свою работу ни один из врачей не нес. Моими зубами занимались
все понемножку, хотя, как известно, гинеколога, стоматолога и парикмахера нужно
иметь своих. Но на бумаге у меня всего одна леченая «восьмерка», остальных зубов
рука стоматологов как будто не касалась.
